— И папы нет.

— А кто есть тогда?

— Сонька, — Лидка сморщилась, решив заплакать. Но, к счастью, плакать передумала и чай выпила до дна, махом. 

Скривилась недовольно — видимо, с коньяком я лишканул. Ничего, только на пользу. Я бы, пожалуй, ещё стакан в неё влил и спать уложил насильно, под свой бок, но мой бок будет на работе, поэтому и Лиде лучше трезвой быть.

— Все с Сонькой будет хорошо, — сказал я. — Андрей же сказал, что вовремя обнаружили — уберет, и следа не останется, а Сонька и вовсе не вспомнит. Это даже не операция, Лид. Я всем заплачу. Много. Памперсов им куплю в грудничковое отделение целую тонну — Андрей вечно ноет, что не хватает. И будет наша Соня самой главной принцессой там. Но недолго будет, слышишь? Заберём домой. И куклу я ей подарю, чтоб её выше. Хотя её почти любая кукла выше. Не солидно. Больше тебя подарю. Во!

— Не надо мне дома манекенов, — отмахнулась Лида. — Я их боюсь.

Я говорил и говорил какую-то ерунду, а Лида, если не успокаивалась, то хотя бы… стабилизировалась. А я раздевал её. Без какого-либо сексуального подтекста. Ночь была тяжёлая, ей поспать нужно, а спать в одежде неудобно. Она послушно поднимала руки. Позволила стянуть джинсы. Не стала прикрываться, хотя все ещё имела такую привычку. Не тем руки заняты. Осталась в одних трусиках. Мой организм, который упрямо не понимал, что сейчас не время, отреагировал единственно возможным способом. Но я — существо разумное, и похоть свою обуздать сумел. Отнес Лидку — сладкую, озябшую — в постель, одеялом накрыл. Лег рядом.

На работу бы не опоздать, Даша озвереет. А хотя — хрен с ней, с Дашей. Посижу, пока не уснет. Андрею надо позвонить ещё раз — вдруг и правда что купить нужно.

Лида уснула неожиданно быстро. Расслабилась, наконец, всем телом. Беззащитная такая. И Сонька тем более. И страшно становится — вдруг обидят? А если бы меня рядом не было? Я наклонился к Лидкиной макушке. Поцеловал. Волосы гладкие и пахнут, как нужно — самой Лидой.

— Я у тебя есть, — тихо сказал.

Она открыла глаза. Сомневаюсь, что услышала что-то — в глазах плавал сон. Закрыла снова. Я поднялся и поправил одеяло. Из коридора явился Сатана, наконец, отмывшийся начисто. Прошёлся по комнате. Затем вспрыгнул в детскую кроватку, чего Лида не позволяла ему категорически. Посмотрел на меня. В круглых глазах вопрос.

— Мя-яу? — недовольно басом поинтересовался он.

Где? Точнее где-е? Куда детёныша дели? Ведь уходил, был на месте. Кричал, как положено, требуя мамки и молока. Пеленки пачкал. Стоило только уйти — профукали ребёнка. Сатана огорчен. Ладно хозяйка — самка. Что с неё взять? А Герман то, Герман куда смотрел?

— Вернем, — обещал я, обуваясь. Перчатки пропали, третья пара. — Ты только не шуми. Пусть поспит. И так вся на нервах.

Сатана прищурился, словно сомневаясь в моих способностях. Из кроватки выпрыгнул. Забрался к Лиде. Нормальные кошки спят, уютно свернувшись. Наш Сатана спит, вытянувшись всем телом. И сейчас вытянулся возле Лиды. Глаза закрыл. Потом один приоткрыл, на меня посмотрел внимательно. Дескать, чего стоишь? Иди, возвращай детеныша. А я тут не сплю. Я тут — охраняю.

На работу я все же опоздал, но по этому поводу не особенно волновался — голова другим занята. Позвонил ещё раз Андрею. Тот не спал. Он вообще спит? Надо сказать, чтобы спал. К Соньке я подпущу его только выспавшимся. Чтобы точно.

Он ещё раз пообещал, что прямого оперативного вмешательства не будет. Резать белый нежный Соньки живот со смешно торчащим все ещё розовым пупком никто не будет. Удаление будет производиться через анус. Но и анус я этот видел. Трели, конечно, выдаёт впечатляющие, но…

В общем, я пребывал в тревоге. И, пожалуй, пожертвовал бы собственным анусом, только бы Соньку в покое оставили. Но меня никто не спросил, видимо, тот, кто на небесах рулит, сие равноценной заменой не считает. Ничего, прорвемся.

— Ты опоздал, — констатировал Кирилл.

Он сегодня выглядел неплохо, и меня это раздражало. Спился бы уже, не мозолил глаза. Когда уже дед из него и правда человека сделает? Видимо, поздно уже. Процесс необратим.

— Ага, — согласился я. — Опоздал.

Дашка даже не заметила. Кирилл сожалел. Видимо, дед ему неплохо вставил, теперь стремится реабилитироваться за счет унижения меня. Не понимает, что меня сейчас хоть мордой в грязь — я не замечу. Все думать буду, не испугалась ли там Сонька, одна в больнице проснувшись. Кричит, наверное, маму ищет. А мамы нет…

— Ау!

Пальчики с острыми ноготками алого цвета щелкнули у меня под носом, возвращая в реальность. Дашка, чтоб её. И без неё-то жизнь не очень.

— Чего тебе?

— Слышал, Кирилл, как тут с начальством говорить изволят? — Кирилл уткнулся в компьютер, видимо, я все же ему милее начальства. — Герман, сроки у меня горят, повышаю тебя досрочно.

— Э, а я? — теперь кузен был весь внимание, но поздно.

— Ты ещё тут будешь, секретарша мне нужна, да и дед намекнул, что за проституток на семейном ужине можно и в технички. Считай, просто спасаю тебя.

— Она шестьсот баксов стоила, — отозвался обиженно Кирилл.

Даша поманила меня за собой. Повышения мне хотелось — на эту приёмную уже аллергия, но Дашке не верил. Я пытался разглядеть камень у неё за пазухой, но разглядел только грудь стандартного третьего размера, упакованную в дорогущее кружево, край которого видно через расстегнутую блузку. Попрошу — снимут. Наверняка. Но проверять не хотелось.

— Вот билеты, — бросила на стол конверт. — Вылет уже сегодня в четыре.

— Какого хрена? — возмутился я, открывая конверт.

И правда — билеты. Прилёт в крошечный городок за тысячу километров отсюда. И через сутки отлёт. Обратных билетов уже два.

— Да, — сказала Даша. — Человечка нужно привезти. Его ждут по делу, а он пьянствовать изволит, а без него никак. У тебя сутки, чтобы его найти. Искать долго не придётся — ресторанов и гостиниц там мало. Потом за шкирку и обратно. А тут уже с него дед шкуру спустит.

Ещё пару дней назад я бы ухватился за это предложение руками и ногами. А теперь боюсь девочек своих оставить. Хотя меньше двух суток… ничего не случится. Андрею позвоню. Денег оставлю. Состояние счёта проверил утром — пока все под контролем, о том, что по плану деда мне ещё кучу месяцев на эти деньги жить, можно не думать. Не до этого пока.

— Повышение до должности — трезвый водитель? — скептически поинтересовался я.

Даша пожала плечами, показывая, что от неё ничего не зависит. Все вопросы к деду. Только он сейчас за городом на производстве. А у Германа — позвольте заметить — рабочий день, и мотаться по области ему начальство не позволит. Я подумал ещё две минуты. А потом согласился.

Глава 26. Лида

Проснулась я от тёплой тяжести. Герман, подумалось мне. На деле – Сатана. Совсем обнаглел. Положил теплую пушистую голову мне на живот, и смотрел одним глазом, одно же ухо приподняв.

– Кыш, – попросила я.

Кот потянулся всем телом, команду кыш не слыша в упор. Я вздохнула и встала. Дошла до кроватки, и только потом вспомнила – Сонька в больнице. А я сплю. Хорошо, что проспала не долго, утро ещё, пусть и не раннее. Я торопливо приняла душ и поехала в больницу, готовая выскочить из такси, стоящего на бесконечных светофорах и побежать пешком.

Корпуса больницы, такие одинаковые ночью казались не менее одинаковыми днём. Я с трудом нашла необходимый. Долго объясняла внизу к кому я и зачем, показывала документы. Зато потом мне наконец вручили бахилы, халат и даже шапочку, и впустили в отделение. Очень чистое, даже светлое. Тихо, иногда доносятся детские голоса или шаркаюшие в тапочках шаги. Моя Сонька в одиннадцатой палате.

Не спит. Лежит, даже не плачет. В потолок смотрит, молчит хмуро. Наверное пытается понять, куда же она попала, и куда делась мама.

– Соня, – позвала я.

Малышка, заслышав мой голос, резво перевернулась на живот. Головой завертела, меня отыскивая. Увидела – дернулась ко мне всем телом. Я подхватила её на руки, маленькую, родную. Всего ночь здесь, а пахнет уже больницей. И выпускать из рук не хотелось.